Не реви, ты — мужик, ты не должен реветь

«Не реви, ты — мужик, ты не должен реветь» — Не реви, чего ты ревешь, закрой рот сейчас же, перестань реветь, упал — поднялся, ты — мужик, ты не должен реветь. Это папа гуляет с сыном во дворе. Речитативом. Мальчик ехал с горки, упал с санок. Он плачет, потому что ему больно. Или обидно. Или неприятно — снег в лицо. Холодно, грустно, одиноко. Он плачет, потому что выражает эмоции. Независимо от того, мальчик он или девочка. И только что этот трехлетний человек получил установку на будущее — нельзя выражать эмоции. Это плохо. Поэтому в десять он не придет к отцу рассказать о своей ненависти к негодяю из третьего «Б». Не придет, потому что это обнаружит эмоции. Папа не выслушает сына и не даст ему зрелый мужской совет. В пятнадцать мальчик будет переживать первую влюбленность. Отец не узнает. Нельзя выражать эмоции. Не узнает и мама. За компанию. Однажды эти родители придут к школьному психологу и станут сетовать на замкнутость подростка. — Он с нами не общается, ничем не делится, будто мы ему чужие. И знаете, психолог, если по-честному, должен будет ответить: Простите, уже ничего нельзя изменить. Но если когда-нибудь изобретут машину времени, вам необходимо вернуться туда, в январь 2016-го, на горку. Когда малыш упадет и заплачет, пусть папа скажет ему: «Сын, я знаю, тебе больно. Или обидно. Или неприятно — снег в лицо. Холодно, грустно, одиноко. Но всё это обязательно пройдет, я — рядом». И последнее, отцу. Если машину времени не изобретут — лет через сорок твой сын не проявит к тебе, больному старику, никакого сочувствия. Ты только что запретил ему это. Анна Гин